Порода убийц - Страница 81

Эллис перезвонил мне и назвал фамилию детектива из государственных войсковых казарм в Хоултоне. Его звали Джон Брушар, и я нашел его по пояс увязшим в грязной дыре под большим брезентовым тентом, натянутым для защиты останков, извлекаемых с помощью совков и лопат в неторопливом, размеренном ритме. Так здесь и работали: каждый выполнял свою часть общего дела. Полиция штата, тюремщики, помощники шерифа, патологоанатомы — все они, засучив рукава, работали, не покладая измазанных грязью рук. Трудились сверхурочно, потому что, когда твои дети дорастают до колледжа или приходится платить алименты, будешь рад любой возможности подработать.

Я остановился позади ленты, отмечающей место происшествия, и окликнул Брушара по имени. Он махнул рукой, чтобы я его заметил и выбрался из ямы, вытаскивая рамку размером 15 на 15 или 17 сантиметров. Брушар возвышался надо мной, и его голова закрывала солнце. Черными от грязи руками он пытался заправить в комбинезон пропитанную потом рубашку. Комья грязи налипли на его ботинки, и полосы грязи украшали лоб и щеки.

— Эллис Говард сказал мне, что вы помогаете им в расследовании, — сказал он, после того как мы пожали друг другу руки. — Вы не хотите рассказать мне, почему забрались сюда, если ваше расследование сосредоточено вокруг Портленда?

— Вы спрашивали Эллиса об этом?

— Он отослал меня к вам. Сказал, что у вас на все есть ответы.

— Да уж, Говард — большой оптимист. В двух словах, Кертис Пелтье — человек, который был убит в Портленде в прошедшие выходные, приходился родственником Элизабет Джессоп. Я думаю, что ее останки находятся среди прочих, найденных здесь. Дочерью Кертиса была Грэйс Пелтье. Управление по расследованию уголовных преступлений интересуется обстоятельствами ее гибели. Она писала магистерскую диссертацию о людях, похороненных в этой яме.

Брушар разглядывал меня секунд десять, а затем провел к передвижной лаборатории, где мне разрешили посмотреть видеосъемку места происшествия на экране портативного телевизора. Он был рад тому, что у него появилась возможность передохнуть. Пока я сидел и смотрел запись, Брушар налил нам по чашке кофе. На экране мелькали грязь, кости и деревья, фрагменты изуродованных черепов и скрюченных пальцев, темная вода; грудная клетка, раздробленная в щепки пулями, детский скелет, свернувшийся калачиком.

Когда запись закончилась, я последовал за ним через дорогу к краю могилы.

— Я не могу провести вас дальше, — сказал он, извиняясь. — Некоторые жертвы все еще находятся под землей, и мы ищем другие предметы и артефакты.

Я кивнул. Мне не надо было двигаться раньше: я и так мог видеть все с того места, где стоял. Над ямами в грязи торчали деревянные колышки с табличками, на которых было описание того, какие именно останки здесь найдены. Некоторые ямы пустовали, но в одном углу я увидел двух мужчин в синих комбинезонах, осторожно извлекавших из-под земли фрагмент скелета. Когда один из них отошел в сторону, я увидел изогнутые кости грудной клетки, похожие на темные пальцы, готовые соединиться в молитвенном жесте.

— У них у всех есть таблички с именами на шее? Сведения об именах, написанных на деревянных табличках, появились в «Мэн Санди Телеграф»: было бы чудом, если бы следователям удалось сохранить что-либо в тайне.

— Да, у большинства. Некоторые таблички основательно прогнили.

Брушар полез в карман своей рубашки и извлек сложенный лист бумаги, который передал мне. Это оказался список из 17 фамилий, вероятно, полученный после изучения документов баптистов. Анализ ДНК должны были сделать, используя генетический материал родственников, поскольку записи о лечении и состоянии зубов были недоступны. Звездочки напротив некоторых имен означали, что никакой идентификации в отношении этих людей произведено не было. Имя Джеймса Джессопа оказалось предпоследним в списке.

— Тело мальчика Джессопа все еще здесь?

Брушар заглянул в список у меня в руках.

— Его сегодня увезут, его и его сестру. Он что-то значит для вас?

Я не ответил. Другое имя в списке привлекло мое внимание: Луиза Фолкнер — жена преподобного. Имени самого Фолкнера не было в списке. Не было там и его детей.

— Нет предположений, как они умерли?

— Пока не сделана аутопсия точно сказать не могу, но у всех мужчин и двух женщин пулевые ранения в голову и тело. Другие, похоже, были убиты дубинкой. Жену Фолкнера, кажется, задушили: мы нашли фрагменты веревки, завязанной на ее шее. У некоторых детей раздроблены черепа, как будто на них упал камень, или, может быть, это сделано молотком. Двое детей, видимо, убиты выстрелом в голову.

Он замолчал и посмотрел в сторону озера.

— Я полагаю, вы что-то знаете об этих людях?

— Немного, — признался я. — Исходя из фамилий в списке, у вас появился, по крайней мере, один подозреваемый.

Брушар кивнул:

— Проповедник, Фолкнер, если только тот, кто изготовил эти таблички, не хотел увести следствие в сторону и Фолкнер тоже не лежит здесь мертвый среди других.

Это было закономерное предположение, хотя я знал, что существование Апокалипсиса, купленного Джеком Мерсье, исключает такую возможность.

— Он убил свою жену, — сказал я скорее себе, чем Брушару.

— У вас есть какие-нибудь соображения за что?

— Может быть, она возражала против того, что он задумал сделать. В статье Грэйс Пелтье, написанной для «Даун Ист Мзтэзин», упоминалось о том, что Фолкнер был фундаменталистом. Согласно доктрине фундаментализма, жена должна поддерживать авторитет своего мужа. Споры или неповиновение исключались. Я предполагаю, что Фолкнеру было нужно от нее лишь обожание и одобрение всех его действий. Когда это прекратилось, жена утратила для него всякое значение.